Доронина — в доме для престарелых? В общем-то, это не точно. Была вроде бы у себя на даче в Барвихе. Либо в санатории. Там же.
Потом, по словам неназванной в прессе подруги, ей сказали, что в квартире ремонт и на это время ей следует побыть в другом месте. И — увезли. Оказалось — в дом для престарелых. В районный. Куда она, конечно же, никак не хотела попасть. А, может, всё-таки хотела?
Когда я слышу о таких историях, то всё время вспоминаю замечательный фильм Говорухина «Благословите женщину».
Помните, там героиня Ирины Купченко, заболев и поняв, что дело может и до горшков дойти, сама запросилась в больницу — там, мол, за уход нянечки хоть деньги получают, и перед ними как-то не стыдно. Обузой быть не захотела.
Но с Дорониной, очевидно, другое дело. Нет у неё никого. Не нажила. Не стала на детей себя растрачивать. Соски, пелёнки, болезни разные, коляски, купания, гуляния… Да первые зубки — это ж сколько не спать!
А первые шаги — это же надо нагибаться, да на ручки брать, да вдруг сутулость прицепится, да вообще фигура испортится, талия, которая, скажем прямо, всегда была объёмная, станет ещё больше?
И как это всё пережить? И сколько ролей пройдёт мимо? Безвозвратно. На такие жертвы Доронина способна не была!
Сейчас я получу шквал критики и отписок — дескать, как вы можете? А если человек не стал матерью по здоровью?
А вот две мои коллеги, которые, замечу, что очень существенно, никогда не прерывали беременность, а действительно не имели возможности родить по медицинским показаниям, взяли детей на усыновление.
Одна — девочку прямо из роддома, дождалась своей очереди, другая — мальчика из детского дома. Сейчас эти дети уже взрослые, у них свои семьи и свои дети, которые очень любят своих бабушек и дедушек.
Конечно, можно и среди усыновлённых детей найти неблагодарных, да любой негатив найти можно. Только зачем искать-то? Надо побольше добрых дел делать, вот и весь сказ.
Однажды я была в Москве на встрече с Татьяной Дорониной. Она прекрасно выглядела, была очень эффектна, хорошо говорила о себе, своих планах на будущее. Творческих.
Никаким детям там, естественно, места не было. И вот, поверьте мне — во всех её высказываниях с этаким придыханием, как всегда, была такая пустота, такая безжизненность, что хоть вставай и уходи!
Даже не помню, о чём она говорила. Но хорошо запомнилось одно — она поклялась перед всем залом, что никогда, вот прямо никогда-никогда не наденет туфли без высоких каблуков! И вот сейчас думаю — интересно, какие у неё каблуки там, в доме-то для престарелых? В её 89 лет?
Между прочим, знакомые актрисы уверяют, что у неё достаточно средств и она вполне могла нанять себе сиделку для ухода. Тогда почему этот казённый дом?
И что делает актерское и режиссёрское сообщество, чтобы разобраться в этих вопросах? Кстати, кто-то из её бывших мужей ведь ещё живой. Тоже молчит. Или молчат. Может, все и живы, не знаю.
В прессе приводятся слова подруги либо просто знакомой артистки. Вот эти. «Теперь я знаю, почему нужны дети. Даже не для того, чтобы ухаживали, а чтобы чужие люди не распоряжались твоей судьбой. Но детьми Тани были только её актёры, а сыном — театр».
Но в умах зрителей материнство всегда было на первом плане, оно перевешивало лицедейство, и это правильно. А в умах подавляющего большинства наших людей материнство и профессия артистки и режиссёра вполне могли представлять из себя единое целое.
Ну, возможно, без высоких каблуков, которыми можно и пожертвовать. А ещё, может, какой-то ролью в фильме. Да и пусть! Разве это потеря по сравнению со счастьем обретения семьи?
Дай Бог ей, конечно, оказаться снова дома. Хотела сказать — в окружении любящих людей. Но — нет их. И уже не будет. Урок молодым артистам. Будьте бдительны. Милосердны. А отвергнутая возможность стать матерью — это слёзы и одиночество.